HARRY POTTER
Гарри Поттер
Люди — это оружие. Возможно, самое грозное из того, что имеется в нашем распоряжении.
персональные данные.
√ Полное имя:
Sirius Orion Black III as Сириус Орион Блэк (III)
√ Прозвища:
Padfoot as Бродяга
√ Возраст:
17 y.o. as семнадцать лет
√ Раса:
человек [анимаг], чистокровный волшебник
√ Род деятельности:
студент 7 курса факультета Гриффиндор школы чародейства и волшебства Хогвартс
√ Материк:
настоящее
√ Семейное положение:
свободен, но отчаянно влюблен
√ Инвентарь:
волшебная палочка, метла, мантия и развязанный галстук, фамильный перстень
Хороший внешний вид не гарантирует примерное поведение.
внешний облик.
√ Прототип:
Benjamin Barnes
√ Отличительные особенности:
традиционная небрежность в ношении школьной формы, постоянное наличие царапин и синяков
Не знающий себя, не знает ничего.
общее описание.
√ Способности:
неплохие магические способности, свободный вызов патронуса, трансгрессия и анимагия - возможность превращаться в черного пса, трансфигурация, невербальная магия, физические боевые навыки, чары, непреклонное обаяние, неукротимая сила духа и чувство юмора, неподвластное уху обычного смертного, обворожительная улыбка, хитринка в глазах и абсолютная наглость в купе с дерзкой мятежной душой
√ Слабости:
предпочитает считать, что слабостей в нем нет практически до "абсолютной" степени, в глубине души однако скрывает страх потерять в один момент все то и всех тех, кто дороги его сердцу и навсегда поселились в его душе
√ Общее описание:
Листья желтые, как фонарный свет, что ластится к городским промокшим тротуарам, что липнет в каменной кладке дома, который никто не увидит, кроме тех немногих, кто этого истинно достоин. Дом смотрит на улицу, тонущую в сентябре, печальными темными глазами, словно стремясь показаться миру и рассказать им, что в семействе Блэков родился еще один чистокровный маг. Темноволосый, ворчащий, вечно стремящийся куда-то исчезнуть из своей мрачной комнаты. Старший сын Вальбурги и Ориона Блэков, названный в честь ярчайшей звезды на всем небосклоне, Большого Пса, что факелом небесным освещает ночное покрывало тьмы. Еще один звездный отпрыск в роду, утопающем в собственной чистой крови. Помешанные, они ведь и детей называли в честь небесных светил, подчеркивая, какое значение они несут для мира магии, подобно звездам, что сияют над всем спящим миром. Ты стал старшим, пусть и всего лишь на год, но превзошел своего брата Регулуса, что с детства был совсем не таким как ты.
I hated the lot of them: my parents with their pure-blood mania, convinced that to be a Black made you practically royal... my idiot brother, soft enough to believe them.
По ту сторону зеркала друг друга разглядывали разные люди, как и с портретов твоего мрачного дома глазами, полными отчаянных противоположностей, взирали сгинувшие в прошлом предки, изредка визжащие и напоминающие об остатках своей великолепной жизни. Ты отличался всегда; задыхался в мрачной комнате, расставляя свои вещи в порядке, ведомом лишь тебе одному, крепя на стены астрономические плакаты и наброски портретов любимых игроков в квиддич; посещал занятия по фехтованию и этикетту, приучая себя быть знатным юношей, изредка бросая полные сожаления взгляды на Регулуса, что из кожи вон лез, чтобы соответствовать. Ты был обучен, галантен и учтив, в твоих серых глазах застывал тонкий лед, который сковывал в тебе ростки единственного нормального человека из твоей семьи, сохраняя их до лучших времен, пока ты не будешь способен дать им силу и пустить в ход. С самого раннего детства в твоих руках оказывалось все, чего только ты мог пожелать, ведь родители лелеяли своих чудесных мальчиков, что подарили им небеса, позволяя роду продолжать свою жизнь на годы и столетия вперед, уберегая от участи зачахнуть от появления на свет нежеланных девочек. Родители вас любили – настолько, насколько искренней бывает любовь людей, что ставят чистоту крови выше всяких моральных принципов. Но и такой любви находится свой предел, стоит лишь рискнуть репутацией в одночасье. И вот ты завязываешь на шее красивый алый галстук в золотую полоску, а на мантии гривой своей сияет воинственный и восторженный лев. В голове твоей всплывают образы поверженных в шок родителей, и вот рука матери беспомощно скользит по спинке кресла, но сильная женщина берет себя в руки. Любовь исчезает, как предрассветный туман, как дым, в котором исчезает стремительный паровоз – наследник Блэков на факультете Годрика Гриффиндора – в логово змей так нечаянно ворвался отважный лев, распугивая шипящих гадюк.
We've all got both light and dark inside of us. What matters is the part we choose to act on. That's who we really are.
А ты улыбаешься и светишься освобожденной душой, лукаво размахивая белым флагом вслед уходящей родительской расположенности. Ты выпускаешь на волю сидящих в тебе птиц, разрешая им улетать, забирая в цепких лапках все эти разговоры о чистоте крови. А ты во все тяжкие – нахальный и абсолютно не миролюбивый юноша, сносящий все на своем пути, врывающийся в тихие гавани и устраивая пожизненный беспорядок. Ты выбрал сам, что тебе ближе, а судьба с тобой согласилась, подталкивая тебя к краю вместе с отважными друзьями, которых никогда не забыть, которых ни за что не предать. Неразлучные Мародеры, как величали вы себя сами – изобретатели и весельчаки, каждый – часть единого целого, которое было неделимо.
I never betrayed Lily and James. I would have died before I betrayed them.
А ты был той движущей силой, которая никогда не давала друзьям сидеть на месте, встревая в различного рода переделки. А с тебя – как с гуся вода, перышки сухие и чистые, незапятнанные, как и твоя репутация, которая лишь в глазах родителей и надменного брата казалась измазанной отборной грязью. Ты не обращал внимания, просто продолжая строить свою жизнь так, как хотел бы, чтобы она развивалась. К тому времени, как ты достиг переходного возраста, ты возненавидел свою семью, всем сердцем и душой, даже не пытаясь скрывать натянутых отношений и той искры злобы и недоверия, что горела ритуальным огнем в твоих глазах. В глазах юноши, что блистал остроумием и интеллектом на занятиях, умел очаровать своей полуулыбкой, заставлял тонуть в дымчатых глазах. В глазах того, кто отчаянно стремился доказать, что мир не строится на формальности крови, а, возможно, ты и вовсе не доказывал ничего – только лишь рвался из клетки предрассудков и традиций. Ты был слишком резв, чтобы оставаться в четырех стенах. Ты был слишком жив и горяч, чтобы умирать во славу рода, превращаясь в мрачную глыбу. Тебе не нужны были браки ради продолжения рода, и манерные разговоры за ужином, когда лишний шорох вызывает раздражение и неодобрительные взгляды, а глаза хищниками рыщут в поисках упавшей с колен салфетки.
And there he was... his face wasn't waxy at all but handsome and full of laughter.
В твоей груди билась та неудержимая юношеская страсть, что толкает к необоснованным решениям, поступкам, совершенным сгоряча, дурацким выходкам и даже жестокости, которая неконтролируемо льется из груди молодого человека. Ах бедный Нюниус, когда-нибудь, возможно, ты поймешь, что таким быть нельзя, а сейчас ты должен все стерпеть, ведь того хотим мы. Ты бываешь жесток, ты бываешь взрывоопасен, и твой характер весь соткан из пороха, что хватит лишь мелкой искры, чтобы зажечь твою мятежную душу. Твоя семья – твое проклятье и бремя, и по юношеской своей глупости и внимая безрассудству – ты рвешь сети, которые вас опутывают. Свою любовь ты даришь лишь двум своим кузинам, намеренно обходя вниманием одну из них. Ту, что самая темная из всех Блэков, ту, чья душа черная, как смола. Ты защищаешь ангела, что живет в этом отвратительном гадюшнике. Готов выкрадывать ее снова и снова, свою любимую Нарциссу, и часами можешь разговаривать с Андромедой, хоть и мало возможностей предоставляется. А вот Нарцисса – другое дело. Дитя эльфов, что случайно попало в это чудовищное семейство; ты веришь, что ее душа светлая, ее душа любящая, открытая, и ты еще можешь ее спасти, защитить. Ты так искренне, будто бы даже по детски привязан к ней, что ты за нее горой, глотки готов разрывать. И ваша дружба с самого детства – то нерушимое, что еще остается на этой грешной земле, но и она – нечто такое хрупкое, что от прикосновений чужих рук к ее нежной коже в груди нестерпимо щемит, заставляя напрягаться каждый мускул и взрываться, подобно рождественской петарде. Тоя сестричка – это нечто ценное, непоколебимое. Хотелось бы верить. Но твоя семья любит рушить все, и твои нервы не выдерживают. Ты ведь нетерпеливый, но отходчивый, приспосабливающийся. Сбегаешь, оставляя комнату пустовать, со стенами, картинками испещренными, что мать повергают в шок чистокровной личности; сбегаешь, прихватив лишь пару любимых вещей и свою отчаянную молодость. Ты находишь приют у лучшего друга, чья семья – просто мечта, чьи родители – клад, который ты пытался отыскать все свое детство, но так и не нашел. Сейчас же, открыв сундук, ты нашел лишь обгоревшие угли – и это твоя семья. Люди, что вычеркнули тебя из своей жизни, и выжгли твое лицо из памяти. Привыкаешь, дышишь свободнее. Неуловимый, непокорный. Сам себе предоставлен теперь, и все в твоих руках – главное, удержи!
It's beautiful, isn't it? I'll never forget the first time I walked through those doors. It'll be nice to do it again as a free man.
Свобода не делает людей счастливыми, она просто делает их людьми.
об игроке.
√ Связь с вами:
√ Пробный пост:
on your knees and drown
look left, see death
staring back at you.
mystery, honestly just go
i can't handle anymore.
and she goes when he's ready
and I know he feels heavy
but she knows that he's dirty
to make her feel worthy, she; ©Все началось с темноволосого ангела, что прячется за демонским ликом. Эти потянутые дымкой глаза, которые смотрели на тебя вот так просто, вселяя жестокую неуверенность в следующем часе. Ты ждал, и ожидание было мучительнее, чем кажется с виду, чем отображалось на спокойном хмуром лице. Ты теперь все чаще стал серьезен, и в пожелтевших глазах нет никакого солнечного тепла, никакой согревающей охры и янтарного блеска. Просто горящие глаза, в которых навечно запечатлелось пламя сгорающего вместе с отчим домом прошлого и настоящего. Ведь в будущее заглядывать нельзя, абсолютно нет – есть риск утонуть в жидкой лаве неизвестности, что захлестнет с головой и замертво кинет на расплавленное дно. Ты не видишь того, что ждет тебя, потому только, что не имеешь ни малейшего представления, просто не видишь – ниточка жизни, такая тонкая, махрящаяся, исчезает где-то в пыли дорог, по которым ты ходишь, отчаянно ища продолжения, которое хоть как-то тебя спасет и оправдает твое существование. И тогда эта таинственная путешественница определила твой дальнейший путь, оставив тебя без права голоса, лишая тебя связок, сковывая руки, которыми ты мог бы оказать сопротивление, отогнав навязчивый дар. Она появилась в ночи, не предупреждая, не оказывая услуги дать разрешения войти. Ее голос был тих, а взгляд серьезен, как и тогда, когда ее образ начал исчезать из твоей подчищенной взрослением памяти. Но тогда ты пережил день еще раз, видя лица родных, которых давно уже нет, переживая ту боль, что они терпели, шепча слова благодарности этой юной особе, которая подарила спасение. Ты так и не узнал, откуда взялся этот темный ангел, и зачем она помогла твоей семье, именно твоей – когда в мире таких тысячи, и практически каждый день в каком-то из уголков мира раздается протяжный вой из волчьих общин, когда, пронзительно скуля, умирает кто-то из рода, и навсегда потухают горящие глаза. Жидким азотом в землю утекает красный – как кровь, голубой – словно само небо и, наконец, желтый – теплое солнце. Пустеют зрачки, и стеклянным становится мертвый взгляд ушедшего альфы, беты или омеги, вместе с любым другим священным волком. Твари, поддающиеся уничтожению, те, кто недостоин жизни среди людей, что не подвержены влиянию луны. А теперь.. теперь ты остался практически один из тех, кто когда-то вселял жизнь в твое тело и душу, из тех, кого поглотил нещадный огонь. А она пришла напомнить тебе, какую цену ты должен платить. А ты, бегущий волчонок, чего ты ожидал? Что готов ты был сделать за спасенную жизнь тех, кого второй раз не спасти, из пепла не поднять? Любую, вопреки нежеланию – человек слова, человек долга. В крайнем случае, из любой ситуации есть выход, и неважно, насколько он критический. Ты был готов к любому заданию, а получил ее. Ты был готов к чему угодно, а такой просьбы не ожидал никак. Рядом с Тессой стояла она. Рыжеволосая, запыхавшаяся, в глазах – недоверие, ядом плещется ненависть, страх ли? Зрачки зеленеют, словно камни изумрудные, словно плещется в них сочная листва, а на голове – бесконечный пожар, всеобъемлющий, дикий. Как тот, что поглотил твою жизнь. Ты стоял озадаченный, даже в смятении – что тебе делать с ней? Еще одна ноша, которую кладут на плечи? Будто бы мало волчат на попечении, что вечно грызутся и пасти рвут, не умея сдерживать ярости, которых ты учишь снова и снова, проявляя неистовое терпение. Мало? Ты не вымолвишь ни слова, лишь сузив глаза, в недоумении глядя в глаза Тессы. Защитить должен? От кого Но она оставляет вас, исчезая так же быстро, как и появилась, так же внезапно, как испарилась тогда, десять с лишним лет назад, ускользая от твоего взгляда. Неуловимая.
Сейчас ты вспоминаешь все, снова хмуря густые брови, но не без проскальзывающей улыбки, которая появляется слишком редко. Все не так уж плохо, как могло быть, не учитывая факта, что теперь ты пленник своего собственного слова, ходячая стена защиты для твоей рыжеволосой гостьи. Она появилась не в самый простой момент твоей жизни, и забрала ее у тебя так нечаянно, легким движением нежной руки. В глазах изумрудных все еще плещется недоверие ко всему миру и к тебе – вечно серьезному волку, который так внезапно перестал быть просто одним из – стал тем, кто, хочешь-не хочешь, оказывается сейчас частью разорванной жизни, частью которой она стала. Иногда ты глядишь на нее, занятую рисованием, пытающуюся отчаянно тебя игнорировать, и даже не собирающуюся скрывать свою подозрительность, и задаешься вопросом – как на долго этот вырванный фрагмент вставлен в твою собственную жизнь? Словно огромный паззл без точной схемы она собирается и разбирается по чьему-то навязчивому желанию. Сегодня эта девушка есть у тебя, а завтра появится твоя старая знакомая и заберет ее так же внезапно, как подарила. Ты скрещиваешь руки на груди и отводишь взгляд от завораживающих картин Джослин. Ты не представляешь, что у нее на уме, а в твоей собственной голове из лунной пыли поднимается тревога, что настанет день, и что-то, определенно, случится, и пейзажи и руны полетят вверх, разрываясь под градом пуль, распадаясь на части бумажными клоками, что когтями доведены будут до полной художественной смерти. Порой ты скользишь взглядом по пистолету, который дала тебе твоя гостья, снова и снова подводя себя к мысли, что однажды ему найдется применение. Однажды идиллия нарушится, и карточный домик ваших жизней разлетится ко всем чертям. И во ты стоишь перед дверью лофта, ожидая увидеть рыжую копну и сидящую спиной девушку в углу комнаты, где стоит мольберт, и очередной каприз фантазии, изящно выраженный на холсте. Но события опережают мысли, а за открытой дверью пустота. Тебе не привыкать, но за последнее время ты перестаешь чувствовать себя одиноким в этом большом помещении. Ведь есть она, и вы даже неплохо ладите, насколько можно судить, а большего и не надо. Ты проходишь в центр комнаты, сопровождаемый глухим стуком обуви по бетонному полу. Тишина повисает в воздухе, но ты больше не один. Ты слышишь странные звуки, но это не стук сердца, и это не дыхание. Подозрительно оборачиваешься, и тут же падаешь на колени. Перед тобой два человека в черном, что пристально глядят, не подавая голоса. Но дверь заперта, и в лофт не попасть просто так. Не люди. Ты вскакиваешь, шепча про себя ругательства, и вглядываешься в неизвестных существ. На миг очертания лиц их меняются, изображая жуткие отвратительные морды. Не настоящие люди. Делаешь шаг назад, выжидая, раздумывая, что сейчас пистолету самое время, но не находишь его на видимых местах. Молчание сводит с ума, а ты понимаешь, что это одни из тех, о ком рассказывала Джослин, и ты должен прогнать их, пока ты один. Злость вскипает раскаленные угли в сердце, и кровь горячая разливается по всему твоему крепкому телу. Ты сжимаешь кулаки, чувствуя, как когти впиваются в ладони и уже из них начинает сочиться кровь. Глаза на миг вспыхивают золотом, и по всему лофту разносится мощный рык. Ты яростно нападаешь на них, пытаясь убить, но смерть им к лицу, и они с ней дружны, ведь ты не можешь уничтожить их, как бы не пытался. Ты стараешься отвлечь их внимание, ища глазами странное оружие Джослин, но отчаянно не находишь, чувствуя, как футболка липнет к телу, и из глубоких порезов, сочится густая кровь. Ты не сталкивался с этими тварями раньше, оттого и не готов, оттого такой слабый, или ты просто себя переоценил? Замахиваешься, нападаешь, но руки все слабей, облизываешь смоченные кровью губы, чувствуя, как тело наливается свинцом, и тянет тебя вниз. Из груди доносится рычание, но оно какое-то сдавленное, невозможное, будто бы силы покидают тебя навсегда, а ты только и боишься, что сейчас откроется дверь, и эти исчадия заберут ту, которую ты призван охранять. Хватаешься пальцами за колонну, пытаясь удержаться, сдерживая бок, на который пришелся неслабый удар. Ты восстановишься, но отчего же так невыносимо больно? Каждый порез саднит, и от каждой ранки исходит такая волна горечи, будто бы твоя волчья плоть отравлена ядом. Они исчезают, пряча зубы, испачканные твоей кровью, не найдя того, что искали, а ты все еще чувствуешь эти порезы. Ты должен регенерироваться, просто обязан, но они те – от кого раньше не приходилось быть раненым, а ты ведь слабеешь, хоть и боишься признаться себе в этом. С тобой что-то творится в последнее время, ты теряешь силы, и сейчас эта данность играет с тобой злую шутку. Дышишь порывисто, лоб покрывается капельками пота. Ты пытаешься подняться и дойти до дивана, чтобы упасть и забыться, пока твоя сущность не восстановит изуродованную плоть. Разлепляешь мутнеющие глаза, и видишь силуэт девушки, что стремительно приближается к тебе. В твоих глазах нескончаемый огонь, пожар, тебя преследующий. Не удерживаешься на ногах, цепляясь за ту, кого должен защищать, утягивая ее вниз. Она падает на колени, а ты пачкаешь ее одежду своей теплой кровью, и пытаешься посмотреть в глаза. – Прости.. Я не смог защитить тебя. Силы покидают тебя, погружая в непроглядную тьму, где лишь адское пламя гонится за тобой по пятам.
